Историческая справка
В июне 1939 года, после 17 лет эмиграции, Марина Ивановна с сыном Георгием
уезжала из Франции. Она ехала к мужу — Сергею Яковлевичу Эфрону, вернувшемуся в
Союз осенью 1937 года.
Ко времени приезда Цветаевой, 19 июня 1939 года, Сергей Яковлевич с дочерью
Ариадной жили в подмосковном Болшеве, в
доме №4/33, в поселке "Новый быт" (сегодня ул. Марины Цветаевой, д.
15).
Дом был построен в 1933 году и именовался дачей "Экспортлеса",
хотя фактически был дачей НКВД. Одноэтажный, вытянутый в длину бревенчатый сруб
был спланирован строго симметрично: слева — застеклённая веранда, справа —
застеклённая веранда, слева — две комнаты, справа — две комнаты... Общими были
лишь гостиная с камином и кухня. Мебель была казённая, тёмных тонов, в стиле
30-х годов — массивная, прямоугольная. Неудивительно, что первым впечатлением
Марины Ивановны было — "неуют".
Фасад дома выходил на железнодорожную колею. Цветаевы-Эфрон занимали две
комнаты, в двух других размещалась семья Клепининых. Соседство двух семей не
было случайной "коммуналкой". Супруги Клепинины и С. Эфрон были
знакомы еще во Франции по совместной работе. Еще одна причина совместного
поселения — ожидавшая их общая судьба.
Марина Цветаева прожила в Болшеве около пяти месяцев. Радостное событие в
этом доме — Маринины именины. Подарок мужа — издание И. Эккермана
"Разговоры с Гёте в последние годы его жизни" (1934 год) с
надписью "30 июля 1939 года Болшево" и рисунком головы Льва (в семье
С. Эфрона звали Львом) сегодня хранится в музее.
Потом, 27 августа — арест дочери Али, 10 октября — арест мужа. Она остаётся
с сыном одна в большом, пустом, холодном доме. 10 ноября 1939 года Марина
Цветаева покидает этот дом.
Бревенчатый, такой не монументальный на вид, дом пережил всех, страдавших в
нём. Пережил и войну, и последующую городскую застройку вокруг. Был поделен на
несколько отдельных квартир, оброс новыми входами и пристройками вокруг. Но в
двух цветаевских комнатах цел паркет, по которому она ходила, на дверях,
сохранившихся с того времени, не заменены ручки, помнящие тепло её сухой
ладони. И даже на форточке в Сережиной комнате защёлка того времени — наверняка
поплотнее прикрыла её Марина Ивановна последний раз, уходя из дома ...